Виктор Контеев раскрыл секреты, которые хранил годами

Курганский областной суд закончил допрос обвиняемых по громкому уголовному делу бывшего заместителя главы администрации города Екатеринбурга по вопросам потребительского рынка Виктора Контеева. ВИП­арестованный как основной и самый значимый участник процесса давал показания последним. Свою версию событий Контеев рассказывал около 6 часов. В ней ­ история возникновения одного из самых скандальных торговых объектов Екатеринбурга, вокруг которого вертятся все обвинения в адрес высокопоставленного городского управленца ­ вымогательство и получение взятки, легализация имущества и организация заказных убийств. В них Контеев наконец­то открывает карты и признается, что овощебаза № 4 с момента основания принадлежала ему, следовательно, большинство обвинений не имеют смысла.

КОНТЕЕВ НЕ УПУСТИЛ МОМЕНТ

В 81­м году будущего вице­мэра назначили директором Орджоникидзевского райпищеторга. Тогда и началась история овощебазы № 4. Она была структурным подразделением предприятия, которое на шесть лет возглавил Контеев. Под его руководством райпищеторг стал, как говорили в те времена, передовым. Вполне логично, что после повышения до председателя комитета по развитию товарного рынка администрации Екатеринбурга среди многочисленных предприятий Контеев особое внимание уделял родному торгу, помогал директору и бывшим коллегам, с которыми поддерживал дружеские отношения. Наступили лихие 90­е, когда у предприимчивых людей появилась возможность купить государственную собственность. Это происходило повсеместно. Поэтому Контеев не упустил удобный случай спасти ставшее родным предприятие.

В 90­е из райпищеторга стали один за другим выделяться магазины. Выкупить продовольственную базу с обременением в виде убыточных предприятий желающих не находилось. Складские помещения 40 ­ 50 годов требовали ремонта, а денег на него ни у кого не было.

«В этот период большой интерес к базе стали проявлять различные преступные структуры и в первую очередь ОПС «Уралмаш». С начала моей работы в администрации Екатеринбурга ко мне стал обращаться директор ТОО Орджоникидзевское объединение «Продтовары» с жалобами. Трудовой коллектив базы находился в постоянном страхе, работники, проработавшие на базе много лет, выкупавшие имущество, стали увольняться, опасаясь за свою жизнь», ­ пояснил суду Контеев.

«Как специалист в торговле я хорошо понимал все проблемы, которые неизбежно пришлось бы решать при выделении базы в отдельное юридическое лицо. Понимал, что нужны будут огромные средства для приведения имущества в удовлетворительное состояние. Но, с другой стороны, у меня было большое желание создать собственное, хорошо работающее торговое предприятие», ­ аргументировал свое решение подсудимый.

Директор «Продтоваров», в которые в то время уже реорганизовался райпищеторг, принял идею на «ура». Тогдашний директор базы Татьяна Русина, которую мы знаем как основную свидетельницу обвинения, тоже не возражала. Контееву, по его словам, показалось, что они были даже рады такому повороту.

«С Русиной мы дружили семьями на протяжении многих лет. Я изложил, на каких условиях я вой­ ду в состав участников общества. Мне будет принадлежать не менее 70 % уставного капитала выделенного общества, остальное ­ членам трудового коллектива плодоовощной базы № 4 и магазина № 5, которые входили в состав участников ТОО. Русина согласилась, она сказала, что ее вообще не интересует размер ее долей в уставном капитале общества, если она будет директором общества. Я пообещал ей, что она, до тех пор пока не решит уйти на пенсию, будет директором базы, но работать будет под моим контролем. По другому быть не могло, потому что Русина очень хорошо понимала, что только мой авторитет и мое фактическое участие могли спасти предпритиятие от захвата ОПС «Уралмаш», в те времена очень могущественной преступной организацией», ­ рассказывал, как зарождалось предприятие Контеев.

Виктор Владимирович в молодости

В регистрации нового предприятия Контееву помогал бывший начальник екатеринбургского ОМОНа. Он предложил Контееву свой ЧОП для охраны предприятия и посоветовал опытного в подобных вопросах юриста. Контееву предложили проверенную схему: регистрацию фирм на доверенных лиц. Занятый чиновник не стал углубляться в детали, доверяя друзьям. Так по­ явилось ООО «Санди», уставным капиталом которого владели доверенные лица Контеева. ООО «Санди» вошло в состав учредителей ООО «Новые времена». ООО «Продовольственную базу № 4» зарегистрировали 31 октября 1997 г. 69,23 % уставного капитала (или 108 голосов) через «Новые времена» принадлежали фактически Контееву. Работники предприятия получили 48 голосов из 156. Татьяна Русина владела всего лишь 7 голосами или 420 рублями уставного капитала предприятия. Это не многим больше 4 %. Остальные доли были распределены среди участников трудового коллектива.

«Русина, как мы и договаривались, была назначена директором ООО «Продовольственная база № 4», и это ее вполне устраивало, ­ отметил Контеев, бросив тяжелый взгляд на сидевшую напротив Русину. ­ Она вела все дела, я не вмешивался. Я доверял ей безоговорочно, я считал всегда, что она очень добросовестный, порядочный человек. У меня даже не возникало мысли, что она может пользоваться моим доверием в своих корыстных интересах».

«Распорядитель» собственности Контеева регулярно приходила к нему с отчетами. Чаще всего они заключались в жалобах на недостаток денег и просьбах сделать очередное финансовое «вливание» в предприятие.

5 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ ЗА ОБМАН

К концу 2002 г. овощебазой вновь заинтересовались представители криминального мира. На объект проникли «уралмашевские». По словам Контеева, они стали активно навязывать свои порядки, занимались вымогательством и запугивали арендаторов. С «уралмашевскими» за влияние на базе конкурировала азербайджанская диаспора.

В это же время у овощебазы появляется собственная служба безопасности, работу которой, так же как и персонал, контролировала Русина и Евгений Глазырин (обвиняемый по делу Контеева).

Нагнетая в собственнике базы тревогу по поводу возможного рейдерского захвата предприятия со стороны ОПС «Урамаш», вспоминает бывший вице­мэр, Русина уговаривает Контеева переписать долю на ее доверенных людей.

«Она утверждала, что ОПС «Уралмаш» может через других людей тайно завладеть долями в ООО «Продовольственная база № 4». А она как преданный мне человек сможет гарантировать сохранность моих долей от захвата их кем­либо из представителей ОПС», ­ описывает свой просчет, в результате обернувшийся обвинением во взятке, Контеев.

Через некоторое время Русина ранним утром в слезах является в рабочий кабинет Контеева и сообщает о том, что базу захватили «уралмашевские», а ее отстранили.

Контеев спешно пытается защитить свое предприятие и решается на крайнюю меру ­ переговоры с руководителями ОПС «Уралмаш». Тогда­то вице­мэр и узнал о том, что базу продали за его спиной за весьма внушительную сумму, причем договор купли­продажи был нотариально заверен и зарегистрирован. По версии Контеева, такую сделку могла осуществить только Татьяна Русина. Чиновник, по его словам, сумел договориться с уралмашевскими, но в качестве отступных представители группировки потребовали 5 млн долларов. За эту гигантскую сумму они вернули все имущество базы и очень неохотно согласились не разбираться с директрисой базы по своим понятиям.

«Деньги я выплачивал равными суммами один раз в квартал, начиная с декабря 2004 г. и по апрель 2007 г. из официальных задекларированных доходов моей семьи и из доходов базы, ­ пояснил столь нескромную сумму чиновник. ­ Русина клялась, что примет все меры, что мы сможем в суде доказать неправомерность продажи».

Контеев сообщил суду, что поручил Русиной и начальнику юридического отдела Константину Копылову срочно решить все вопросы в судебном порядке.

Долю чиновника ­ 69,23 % ­ Русина, по показаниям подсудимого, «для надежности» предложила временно оформить на своего гражданского мужа Виктора Демина.

После разборок с «уралмашевскими» наученный горьким опытом Контеев решает подстраховаться и переписывает основную часть своей доли ­ 51,28 % ­ с сожителя Русиной на свое доверенное лицо Игоря Иванчикова. Оставшиеся 18 % Контеев доверил Русиной, которая тут же оформила их на себя. Свою щедрость чиновник объяснил суду тем, что главным для него было владетель контрольным пакетом, а остальное не имело особого значения.

По словам Контеева, в это же время в устав базы были приняты поправки, которыми все процедуры передачи долей должны регистрировать у нотариуса и в то же время запрещается переоформлять доли на третьих лиц. Контеев утверждает, что это сделала директор предприятия Русина, но от него скрыла, ведь ему представили протокол без этой информации, а оригинал скрыли.

«По сути, в октябре 2004 г. я уступил Русиной значительную часть своей доли в ООО «Продовольственная база № 4», а не она мне передала в качестве взятки долю 51,28 %, которая никогда ей не принадлежала ни фактически, ни юридически. Никакой взятки не могло быть. А выдумка Русиной о том, что я якобы испугался ОПС «Уралмаш», отказался от своего имущества, а после разрешения конфликта вернулся и стал вымогать его в качестве взятки, просто смешна», ­ отверг версию обвинения Контеев.

У КОНТЕЕВА КОНЧАЕТСЯ ТЕРПЕНИЕ

В 2007 г. вице­мэр расплатился с ОПС «Уралмаш» и решил заняться развитием и реконструкцией базы. Обладая колоссальным опытом в сфере торговли более 35 лет и отлично зная свой сегмент рынка, Контеев планирует создать на основе овощебазы современное торговое предприятие ­ логистический центр. Но собственных средств у предприятия не хватало, а кредиты, так как по официальным документам база доходов не приносила, банки не давали. Нужно было легализовать доходы базы. Контеев обратился за помощью к жене Ларисе, которая давно и успешно вела свой бизнес. Супруга посоветовала ему в качестве менеджера Надежду Солдатову. Женщине поручили изучить истинное финансовое положение предприятия, чтобы выяснить, возможно ли превратить базу в современное торговое предприятие и что для этого потребуется. Через некоторое время, по словам Контеева, новая сотрудница разобралась со схемами, по которым действовала Русина. О своих наблюдениях Солдатова рассказала ему.

«Как теперь выяснилось, я был хозяином базы только на бумаге, да и на языке Русиной, когда это было ей выгодно. Всеми доходами распоряжалась Русина», ­ сетует Контеев.

Понимая, что «потолок» Русиной ­ сдача полуразвалившихся складов в аренду и разработка сомнительных схем, Контеев решает ввести на базе новый управляющий орган ­ наблюдательный совет, куда вошла и Русина. Совет постепенно приводил финансовую деятельность предприятия в порядок. У овощебазы появилась возможность получить кредит (помимо «занятых» в 2007 г. у «Бинбанка» 50 млн). Параллельно деньгами овощебазе помогала Контеева. По разным, в том числе инвестиционным, договорам ее предприятия «влили» в предприятие 72 млн рублей. Деньги предназначались на строительство торгового центра «Белка» на проспекте Космонавтов, 86, которое из­за нехватки средств заморозили на этапе котлована.

Но Русина упорно противится любым переменам и не хочет понять доводы собственника о необходимости развития предприятия, директора устраивает текущая ситуация. Между тем доводы Солдатовой и наблюдательного совета, которые то и дело вскрывали финансовые нарушения, стали последней каплей ­ Контеев вызывает Русину и предлагает уйти в отпуск.

«Понимая опасность принятого мной решения, Русина предполагает, что после этого ей не удастся вернуться на базу в прежнем качестве директора и решает открыто пойти на конфликт со мной», ­ анализирует случившееся Контеев.

Сразу же после этого на базе меняется охрана, директор прекращает любое общение с Контеевым и, по его словам, выводит все средства со счетов предприятия. Не оказалось в списке учредителей и доверенного лица Контеева Игоря Иванчикова. По версии Виктора Контеева, задним числом было оформлено соглашение о расторжении договора дарения доли гражданского мужа Русиной, Демина, Иванчикову и на нем подделана подпись Иванчикова, о чем обманутый дольщик тут же сообщает силовикам.

Началась череда судебных исков. В 2009 г. 17 судов различной юрисдикции признают правоту представителей семьи Контеевых.

На заявление в правоохранительные органы Контеев решился только в 2009 г., после всех судов.

Позже выяснилось, что во время череды судов Русина активно занимала деньги у бывших арендаторов овощебазы, например, у представителей азербайджанской диаспоры «на борьбу с Контеевым». Через некоторое время кредиторы стали требовать возврата долгов. Чтобы расплатиться, Русина всеми силами стремится вернуть утерянный контроль над овощебазой и организовывает кампанию против вице­мэра в СМИ.

«Раньше я был для нее «отец родной», а сейчас стал вымогателем и душегубом», ­ говорил после ареста Контеев.

По словам Контеева, ему стало известно о том, что после всех проигранных судов и восстановления Иванчикова в праве участника Русина неоднократно пыталась продать свою долю базы, но так и не нашла покупателя.

«6 января 2010 г. она позвонила моей жене и предложила выкупить свою оставшуюся часть базы. Получив это предложение, мы первоначально не знали, как его расценить: не очередная ли это афера со стороны Русиной?» ­ пересказывает череду событий, крутящихся вокруг овощебазы, Контеев.

Переговоры по сделке с Русиной вел адвокат Контеевых. В то время бывшему директору и ее дочери принадлежало 48,72 % уставного капитала, а предприятие находилось в предбанкротном состоянии ­ одних долгов накопилось порядка 268,5 млн рублей, на завершение начатого строительства требовалось еще более 300 млн. Опасаясь провокации со стороны Русиной, Контеевы в строгом соответствии с требованиями закона и устава предприятия, утвержденного самой Русиной, проводят оценку стоимости доли путем расчета чистых активов и отказываются от личных встреч, ведя дела только через адвоката. Расчетная стоимость продаваемой доли составила 22 млн, но после уговоров со стороны Русиной «добавить еще хоть чуть­чуть» цена поднялась до 25. Сделка заключалась у нотариуса, куда Русина пришла со своим юристом и лично вписала в договор купли­продажи свои банковские реквизиты. Заключив договор в присутствии своего юриста, получив деньги за проданную часть овощебазы в полном объеме, Русина заявит на следствии, что долю у нее «вымогали», а свой поход к нотариусу она «не помнит».

Контеевы надеялись, что все закончилось, и теперь они смогут спокойно жить, работать и развивать предприятие. Но не тут­то было. Им сообщают о том, что 15 % уставного капитала базы были ранее переданы начальнику юридического отдела. Контеевы решили не рисковать и обезопасить приобретенную ими долю от возможных последующих афер Русиной.

«Анализируя действия Русиной на протяжении 15 лет, мы не могли себе позволить рисковать уже вложенными средствами, обязательствами перед кредиторами и партнерами», ­ рассказывает Контеев.

Было решено увеличить уставной капитал предприятия, как того требовал закон. Такой вариант предложил юрист Андрей Беломестнов.

«Как это происходило, мне не известно. Я был убежден, что все действия законны. Все наши последующие действия с долями и имуществом ООО «Продовольственная база № 4» были нацелены на сокращение риска от возможных претензий Русиной в связи с продажей не принадлежащей ей в полном объеме доли», ­ уточнил Контеев.

УБИЙСТВА БЫЛИ ВЫГОДНЫ НЕ КОНТЕЕВУ

По обвинениям в организации убийств двух и более лиц, совершенное группой лиц по предварительному сговору из корыстный побуждений, Контеев радости стороне обвинения тоже не доставил.

«Я не только не принимал участия в совершении этих преступлений, но и, более того, ничего об этих людях не знал до момента объявления мне при задержании, по какому подозрению я был задержал», ­ едва сдерживая эмоции от негодования от абсурдности ситуации, чуть не срываясь на крик, сообщил Контеев.

По версии следствия, чиновник организовал преступную группу, в которую якобы входили сотрудники службы безопасности овощебазы (кадры для которой и работу которой контролировала, по словам Контеева, Русина. ­ Прим. ред.). С помощью этих людей, опять же по материалам дела, вице­мэр в 2005 и 2006 гг. организовал убийства Волкова и Худякова, бандитов из Курганской области. Они якобы препятствовали прохождению грузов через Петуховскую таможню.

Однако Петуховская таможня в показаниях Контеева все же упоминается. По его словам, в 2004 г. Русина предложила ему как собственнику отправить человека на таможенный пост. Проблема заключалась в том, что «уралмашевские» начали насильно переправлять грузы на другие подконтрольные им рынки Екатеринбурга.

«Проблемы с таможенными постами у арендаторов были и раньше, например, в Орске, Омске и других городах. К тому же автомобильные перевозки через Петуховскую таможню для базы не являлись значимыми. Основные грузы шли из Турции, кавказских республик, Астрахани, Краснодара, Санкт­Петербурга, Москвы. В процентном соотношении поставки грузов через Петухово составляли не более 3 ­ 4 % от всех грузов, приходивших на базу. Поэтому никакой экономической заинтересованности у базы в них не было», ­ объяснил свою позицию относительно возможной заинтересованности в убийстве курганских бандитов Контеев.

Евгений Глазырин сообщил Контееву, что нанял Дмитрия Кайля для работы на Петуховской таможне. Кайль потом скажет следствию, что убийства совершались с согласия Контеева.

«Если в процессе работы в Петухово у Кайля возникали проблемы с местными криминальными структурами, то это были исключительно его личные проблемы, и они никакого отношения ни ко мне лично, ни к деятельности базы не имели, ­ приводил суду вполне логичные доводы Контеев. ­ Для меня с конца 2004 г. и практически до первого квартала 2007 г. было важно четко выполнять условия моего соглашения с ОПС «Уралмаш». О том, что между Кайлем и Худяковым возникли неприязненные отношения, и, если последний состоял в каких­то отношениях с ОПС «Уралмаш», я тогда ничего не знал. Я никогда не стал бы давать какие­то распоряжения по поводу убийства Волкова и Худякова. Это бы создало для меня такие проблемы, что ни о каком завершении договоренностей с ОПС «Уралмаш» по базе не могло быть и речи. Я же не самоубийца».

Как стало впоследствии известно, сами Кайль и Глазырин не раз конфликтовали с криминальными группировками, которые промышляли рядом с Петуховской таможней, и, как позже рассказывали на суде свидетели, эти конфликты часто выливались в поножовщину и перестрелки, в которых стороны с переменным успехом одерживали верх.

По словам бывшего вице­мэра, Глазырин и Кайль оговорили его исключительно из­за личной неприязни и стремления любыми средствами уменьшить меру своей ответственности.

«А неприязненное или даже враждебное отношение ко мне было обусловлено тем, что я выгнал их с базы за воровство», ­ подытожил Контеев.

Кайль же, ранее осужденный на 21 год за преступления особой тяжести, в том числе бандитизм, решил дать показания против Контеева и тем самым получил не пожизненный срок за организацию и непосредственное исполнение убийства двух человек и незаконный оборот оружия, а всего 1 год лишения свободы.

«Все его показания ­ полная ложь, ­ уверен Контеев. ­ Избирая Глазырину, неоднократно судимому рецидивисту, мерой пресечения подписку о невыезде и надлежащем поведении, следствие не смутило то обстоятельство, что он признался в совершении двух тяжких преступлений, а именно эта формулировка ­ тяжесть совершенных преступлений ­ является одним из оснований моего содержания под стражей в течение двух с половиной лет. В собственных показаниях Глазырина указано, что он дал показания о моем участии в совершении убийств, для того, «…чтобы были основания для ареста Контеева В. В.».

Люди, выходящие из зала, лишь грустно вздыхали: «После показаний его нужно выпускать, а в клетку сажать Русину».

За шесть часов, которые Контеев рассказывал суду и всем присутствующим о реальном положении дел, многое стало ясно. И то, почему подсудимый и его адвокаты с самого начала называли дело заказным и то, почему Контеев обвинял во всем Русину. Непонятным остается только реакция суда на откровения бывшего вице­мэра и политику двойных стандартов со стороны следствия. Прения сторон по делу Контеева стартовали 23 апреля. Контеев, к слову, сегодня отмечающий свой 61­й день рождения, по словам адвокатов, уже готовит последнее слово. Сразу же после него суд удалится в совещательную комнату и объявит приговор.