Премия Рунета-2020
Екатеринбург
-6°
Boom metrics

Никита Кричевский: Меня напрягло, что не было ни одного слова о социальной справедливости

Обсуждаем вместе с доктором экономических наук пресс-конференцию Владимира Путина в подкасте «Неделя в цифрах» Радио «Комсомольская правда»
Никита Кричевский: Меня напрягло, что не было ни одного слова о социальной справедливости

Никита Кричевский: Меня напрягло, что не было ни одного слова о социальной справедливости

Алфимов:

- Здравствуйте, дорогие друзья. Меня зовут Валентин Алфимов. Рядом со мной профессор Никита Кричевский. Главное событие сегодняшнего дня – Владимир Путин дал большую, традиционную уже пресс-конференцию, отвечал на вопросы 4 часа.

Кричевский:

- С традиционными ожиданиями. И напрасными ожиданиями. Потому что формат пресс-конференции не предполагает каких-то серьезных заявлений и развернутых решений.

Алфимов:

- Многие сетовали на то, что сенсаций нет.

Кричевский:

- А откуда им взяться-то?

Алфимов:

- В принципе правда. Мы знаем позицию президента по всем вопросам, которые задавали.

Кричевский:

- Это во-первых. Во-вторых, как вы себе представляете формат: минута-другая на ответ, и в эти две минуты Путин должен сказать что-то сумасшедшее, такое, что все как стояли, так и попадали. Если бы он это сделал, я бы, честно говоря, разочаровался. Потому что такие вещи с кондачка не преподносятся.

Алфимов:

- Послушаем нашего президента. Мы договорились начать с вопроса про то, что статистика, которая на бумагах, расходится с реальными делами.

В. Путин:

- Нужно лучше объяснять людям, откуда берутся эти цифры и что они значат. И как на них реагировать. Потому что когда просто голые цифры преподносятся, и говорят, что жить стало лучше, жить стало веселее, а люди видят реальное повышение ценников в магазинах, то тогда это вызывает недоумение и недоверие порождает к этой статистике. Она, кстати говоря, несовершенна. Но самое главное в том, что дело даже не только в ее качестве, которое нуждается в совершенствовании. Дело еще и в том, чтобы объяснять людям, что это усредненные цифры. Вот мы говорим об уровне жизни, мы говорим об уровне заработной платы. Я сказал, что на 10 месяцев текущего года рост составил 7,4%, по концу года будет 6,9. Но люди посмотрят и скажут: нет у меня такого повышения. Это усредненная цифра, она касается отдельных отраслей и отдельных регионов. Где-то есть это повышение в какой-то отрасли, условно говоря, у нефтяников или у металлургов, а где-то этого нет. А это усредненная цифра, вот в чем все дело.

Алфимов:

- Как вы это прокомментируете?

Кричевский:

- Первая объективная часть комментария – это то, что статистика несовершенна во многом «благодаря» действиям правительственных министров и чиновников.

Алфимов:

- Притом что он сказал, что в целом он доволен их работой.

Кричевский:

- В целом он не может сказать, что он недоволен. Потому что если он скажет: «Знаете, я в целом недоволен», - тут же возникает вопрос: а почему вы их тогда держите, Владимир Владимирович, может, их выгнать? По поводу современной статистики. После того как статистику передали под Минэкономразвития, у нас получилось так, что несколько раз менялись методики расчетов. В итоге выскочил промышленный рост по итогам ноября в 2,4%, а на самом деле мы не достигли показателей 2014 года. Это не мои подсчеты, это подсчеты РАНХиГС и Института Гайдара.

Алфимов:

- То есть мы не вышли еще на уровень…

Кричевский:

- Нет. 2,4 – вроде бы рост, вроде бы все хорошо. Но, знаете, на сегодняшний день оно, возможно, и так, особенно по новой методике, а если брать тот показатель, который был 4 года назад, - извините. По поводу реальных доходов. С одной стороны, мы видим дикие совершенно пробки во всех крупных городах, что объясняется массовыми набегами на магазины, кстати говоря, средние чеки сильно увеличиваются. Обилием корпоративов. Люди ездят на машинах на корпоративы. Потому что, извините, на корпоративах отнюдь не только пьют, но еще и общаются, поздравляют друг друга с праздником. Мы видим рост продаж новых автомобилей. Мы видим рост пассажироперевозок авиатранспортом, железнодорожным транспортом. А с другой стороны, нам постоянно говорят о том, что денег нет, все становится только хуже и вообще реальные доходы падают.

Алфимов:

- Денег нет, но вы ездите, едите, гуляете, летаете.

Кричевский:

- Людвиг Эрхард, первый министр экономики ФРГ, в 40-х годах сказал, что 50% экономики – это психология. Я не знаю, 50 или чуть больше, но то, что очень весомая часть, это совершенно очевидно. Это некий эффект толпы, ложного консенсуса, когда… Ну, так принято у нас, мы вообще страна, которая очень любит жалиться. Так принято говорить: денег нет, все плохо. И если люди говорят (а народ ошибаться не может), значит, наверное, действительно так плохо.

Алфимов:

- А статистика-то говорит обратное.

Кричевский:

- А статистика говорит о том, что реальные заработные платы выросли по ноябрю на 4,6%. Да, реальные доходы упали, но за счет чего упали? За счет снижения доходов от предпринимательской деятельности, за счет доходов от собственности. Но что есть доходы от собственности? Это в первую очередь доходы от сдачи недвижимости в аренду. У нас что, ставки на аренду выросли? Наоборот. Плюс ко всему люди начинают потихоньку уходить в серый сектор. 10 лет назад, когда, как сказал по телевизору один ныне мною не идентифицированный кекс, «ну все же прет», говорить о том, что у меня не прет, было не очень здорово, не очень в кассу. По одной простой причине. Тебя могут посчитать лузером. А сегодня говорить о том, что, знаете, у всех плохо, и я с этим согласен, но у меня-то, наоборот, в этом году все было более или менее, - тоже неверно. Потому что ты опять идешь против ветра.

Алфимов:

- Что касается статистики. Не так давно Собянин отчитался: в Москве зарплаты учителей – под 100 тысяч. Но это же смешно.

Кричевский:

- Нет, это так и есть.

Алфимов:

- Но учителя плачут.

Кричевский:

- Нет, это так и есть. Не 100, но 60-70 тысяч учителя начальных классов получают. Моя родственница – учитель начальных классов. Она получает 60-70 тыс. рублей.

Алфимов:

- Когда говорят, что средняя по региону… У нас средняя по стране – 36.

Кричевский:

- Собянин, когда сказал, что заработные платы в сфере образования высокие, он был абсолютно прав. Я это вижу, я это слышу, я это чувствую.

Алфимов:

- Еще один вопрос к Владимиру Путину – цены про бензин.

В. Путин:

- Договоренность с ними действует до марта следующего года. Да, возможна какая-то корректировка, связанная с ростом НДС, с начала января. Я не думаю, что она будет значительной. Это должна быть какая-то мягкая корректировка в районе 1,5% и не более того. А дальше правительство должно будет внимательно следить за тем, что происходит на рынке - и на мировом рынке, и на российском рынке.

Алфимов:

- В этой связи я хотел бы заметить, что, мне кажется, у Владимира Владимировича не совсем верная, адекватная моменту информация. Что я имею в виду? Что повышение НДС будет не 2%, а 11. Два процентных пункта, но 11%. Тот, кто не верит, возьмите, разделите 20 на 18. Вы увидите, что там плюс 11%. Так что там не 1,5-2%, о которых говорил Путин. Может быть, он имел в виду что-то другое, я не знаю. Может быть, это был психологический эффект, направленный на некую стабилизацию и без того не радостного общественного настроения, но повышение НДС будет 11%.

Вопрос от слушателей. Никита Александрович, всегда ли хорошо, когда бюджет профицитный?

Кричевский:

- Лучше, когда бюджет слегка дефицитный. Потому что минимальная инфляция все же присутствует, и по году этот минимальный дефицит, скажем, в пределах 1-2% всегда возмещается. Плюс ко всему экономический рост. Так или иначе, но присутствует. Поэтому налогами добивается в течение года этот дефицит. Это общепринятая мировая практика. Профицитный бюджет – это неверная, что ли, или косная, или кривая система бюджетного планирования, стратегического планирования в стране в целом. Почему? Потому что нам пора отказаться от учитывания нефтегазовых доходов в бюджете вообще.

Алфимов:

- Тогда дефицит будет 50%.

Кричевский:

- Да. Ну, не 50, но пусть он будет. Как это в Норвегии, как это в других добывающих странах. Но мы же не Саудовская Аравия, которая на 80-90% зависит от поступлений от продажи нефти. Вот поэтому профицит у нас искусственный. И профицит говорит о том, что наполнение бюджета у нас во многом призрачное и во многом основанное на положительной нефтяной динамике в этом году.

Алфимов:

- Вопрос от Александра. Интересно, откуда у вас получилось 11% повышение НДС? Я производитель водки, и всем своим партнерам мы уже разослали письма о повышении НДС, причем не на 2%, а по факту на 1,6.

Никита Александрович только что объяснил мне всю эту историю. НДС был 18%, будет 20%. Повышение на 2 процентных пункта. Это правильная формулировка. Но повышение с 18 до 20 – это 11%.

Кричевский:

- А насколько в вашей водке вырастет составляющая по налогу на добавленную стоимость, решать только вам. Кстати, я не совсем понимаю, почему она у нас вообще вырастает. Надо немножко аппетиты-то умерить.

Алфимов:

- Ну а бензин подорожает?

Кричевский:

- И что? Там маржа какая на водке.

Алфимов:

- Мы связались с зам. главы Роснефти по связям с общественностью и по совместительству ведущим программы «Главтема» на Радио «КП» Михаилом Леонтьевым и узнали его мнение по поводу того, о чем спрашивали Владимира Путина.

Леонтьев:

- Я всегда был категорическим противником повышения НДС. Потому что в принципе неиспользованных денег в виде остатков на счетах Федерального казначейства, если даже не считать остатки на банковских счетах, их огромное количество. Идея была в том, чтобы найти где-то какие-то ресурсы для выполнения нацпрограмм, не затрагивая так называемой кубышки. Что, на мой взгляд, не понимает экономический блок и внушает это президенту, - что та модель экономики, которую мы сейчас практикуем, она практически блокирует экономический рост. Экономический рост при действующей модели экономики невозможен. Потому что у нас способ финансирования государственных программ советский, а модель экономики не советская, а рыночная. Все, что делается сейчас, это убийство спроса – как промышленного, так и потребительского. Потому что идея состоит в том, что из живой экономики деньги выкачать и потом инвестировать их в нужные государству задачи через госпрограммы. Госпрограммы нужны, но так оно не работает. И при этом еще набивать кубышку на черный день. Это невыполнимые задачи.

Кричевский:

- Михаил Владимирович абсолютно прав, когда говорит, что никаких объективных оснований для проведения налогового маневра в нефтянке или повышения НДС нет, и в ближайшее время вряд ли предвидится. Для сведения. За 6 лет налогового маневра планировалось собрать 1 трлн. 600 млрд. рублей дополнительных доходов. Так вот, только за этот год будет собрано около 3 трлн. И на этом фоне мы повышаем НДС. Зачем?

Алфимов:

- Значит ли это, что они отменят, например, налоговый маневр?

Кричевский:

- Да, и цены снизятся, как при Сталине. Вам что сегодня Путин сказал? Социализму не бывать. Шутка, конечно, потому что там разговор был не о ценах. У нас какой-то упрощенный бухгалтерский подход к экономическому росту. Вот посмотрите, оттого, что будет больше налогов, будет хуже спрос или еще что-то, это ударит по темпам экономического развития… Если будет меньше налоговая ставка, значит, рост будет автоматически выше. Не согласен. Если будет больше денег в бюджете, значит, и рост будет больше. Нет, не согласен. Потому что экономический рост – понятие многофакторное, многоплановое, и зависит он не от бюджета. Бюджет – это 20%, даже меньше от экономики. Он зависит от многих других факторов. Например, от использования земли, от технологий, от основных производственных фондов, от качества рабочей силы, то есть от ее квалификации. А самое главное, от того самого менталитета, а точнее, от его более полного учета и использования.

Алфимов:

- Сегодня спросили у Владимира Путина про пенсионную реформу.

Кричевский:

- Что само по себе уже говорит о качестве квалификации спрашивающего. Потому что пенсионная реформа – это изменение многих параметров, это изменение пенсионной парадигмы. А мы имеем дело с изменением всего лишь одного параметра, а именно пенсионного возраста. Ставки взносов не меняются, параметры выхода на пенсию не меняются, ничего не меняется, просто увеличивается один из параметров. И это называется реформой?

Алфимов:

- Это изменения в пенсионном законодательстве, это не реформа.

Кричевский:

- Меня в последние дни часто спрашивают: какое самое главное социально-экономическое событие в этом году вам запомнилось, каким вы его считаете? Повышение пенсионного возраста.

Алфимов:

- Владимир Путин – про изменения в пенсионном законодательстве.

В. Путин:

- В начале 2000-х годов, в середине я говорил, что категорически против всякого изменения и повышения пенсионного возраста. Тогда и невозможно было это делать. Я и сейчас считаю, что правильно была позиция выбрана. Потому что продолжительность жизни была у нас низкой (65 лет), соотношение работающих к неработающим было другое, более или менее приемлемое. Сейчас кардинально все поменялось. Дело не в дефиците сегодняшнего дня. Дело в том, что тенденции такие, что количество работающих становится все меньше и меньше, а количество неработающих пенсионеров увеличивается. Да, вы прав, сейчас это можно закрыть. Я же сказал об этом в своем Обращении. 5-7 лет будем жить спокойно, но пройдут эти 5-7 лет, и страна вынуждена будет это сделать, но уже придется делать это резко и без всяких переходных периодов, без всяких льгот, в том числе и для женщин. Вот в чем все дело. Если бы не было понимания этих тенденций, я бы никогда не разрешил этого сделать.

Кричевский:

- Лучше бы Владимир Владимирович этот вопрос обошел стороной. Знаете почему? Путин, как и любой человек, не может быть семи пядей во лбу абсолютно во всех вопросах – и в геополитике, и в вопросах вооружений, и в системе внутренней безопасности, и в социально-экономических вопросах. Это его помощники, советники, консультанты, те, кто приходит, и, извините, дует ему в уши. Когда он говорит о том, что у нас продолжительность жизни… Но ведь пенсия – это не дожитие. Пенсия – это утрата здоровой трудоспособности. То есть это тот момент, когда человек устойчиво теряет здоровую трудоспособность. Что касается продолжительности жизни, то это дожитие. Это коммерческое страхование, накопительное страхование жизни. Дожил до 60 лет – будь добр, зайди в кассу, получи причитающиеся тебе деньги.

Второй момент, связанный с количеством работающих и неработающих. Пенсии платятся, исходя не из количества работающих, а из сумм перечисленных взносов. Вот сколько перечислили в Пенсионный фонд, насколько финансово устойчива пенсионная система, настолько мы повышаем или чувствуем себя спокойно в плане пенсионного обеспечения. Иными словами, если повышается заработная плата, собираемость налогов и взносов, я не понимаю, какая разница, сколько у тебя работает. Мы, с одной стороны, говорим о том, что реальные и тем более номинальные зарплаты растут, следовательно, растут и взносы, а с другой стороны, мы говорим о том, что Пенсионный фонд дефицитен. С одной стороны, мы говорим о том, что экономика в том году выросла на 1,5-1,7%, а с другой стороны, мы говорим о том, что господин Мишустин в том году собрал на 19% налогов больше, а взносов почти на 10. С одной стороны, мы говорим о том, что «шеф, все пропало, гипс снимают, клиент уезжает», а с другой стороны, мы приветствуем. Почему? Потому что раньше был обнал, под 2-3% - вообще без проблем. А сейчас прижали. И поэтому все плохо, все ужасно.

По поводу менталитета, по поводу, на мой взгляд, главного события уходящего года. Это очень негативно сработало на социум. Потому что, с одной стороны, мы почитаем советские достижения, мы говорим о победе в Великой Отечественной войне, о полете Юрия Гагарина, об изобретениях советской науки, о культуре, о песнях, в конце концов. А с другой стороны, мы напрочь отрицаем вот это важнейшее, на мой взгляд, социальное достижение социализма – именно 60 и 55 лет. Ведь на Западе тогда уходили в 70 лет, а мы говорили: вот они, преимущества социализма перед капиталистической системой. И вдруг народу говорят: знаете, вот это нас не волнует.

Второй момент. Убили мечту. Раньше была мечта – в рай попасть, в коммунизме пожить, до пенсии доползти. Я буду сидеть на диване, а мне будут платить пенсию - страна, государство, Пенсионный фонд, неважно. Пусть она будет маленькая, но мне будут платить. За что? За то, что я работал, за трудовые заслуги. А теперь нам что говорят? Нет, 60 лет – трудовых заслуг мало.

Мы сейчас не будем говорить о том, как можно в течение года обнулить дефицит Пенсионного фонда. Мы скажем о том, что для того чтобы решить проблему пенсионного возраста… А мы не знаем, насколько, потому что нужны соответствующие медико-социальные исследования провести и понять, насколько выросла здоровая трудоспособность человека. Для этого не нужно повышать пенсионный возраст. Зачем в этой непростой ситуации еще дополнительно трясти народ? Достаточно было увеличить страховой стаж, необходимый для получения пенсии. Он сегодня 15 лет. Да поставь ты его 30. Автоматически половина народа, которая рассчитывала в 60 лет выйти на пенсию, вылетает, потому что в 90-е не платили. А сегодня платят. Вот у тебя 18-20 лет, а надо 25-27. Можно было? Легко.

Алфимов:

- У нас на связи Игорь из Москвы.

Игорь:

- В стране бухгалтерское образование поставлено хорошо, поэтому НДС считают правильно. Цена без НДС плюс НДС. В одном случае 20%, в другом – 18. И в цене реализации повышение при неизменной цене будет 1,7%.

Кричевский:

- Ну, там не 1,7%. Господа, чего мы привязались к тому, сколько это будет – 1,7 или 1,8. Мы говорим о том, что Михаил Леонтьев высказал тезис – он категорически против повышения НДС. И я с ним абсолютно согласен. Не потому что, как Игорь из Москвы сказал, что будет 1,7, а я сказал, что 1,8, а потому что денег в бюджете столько, что не нужно.

Алфимов:

- Никита, мы сказали 11.

Кричевский:

- Я сказал, как это считается. НДС повышается на 11%. В цене продукции – это один разговор. А мы говорили об НДС. 18% сегодня, 20% с 1 января. Вот разделите 20 на 18. Мы говорили о повышении НДС, а не о том, сколько будет конечная продукция. Кстати говоря, разговор о том, что бюджет получит дополнительно 560 или сколько-то миллиардов рублей от повышения НДС, это точно такое же лукавство. Тот же Игорь может взять и посчитать. И он увидит, что там не 560 миллиардов плюс будет, а всего лишь порядка 80. Вот она, цена вопроса. Вот ради чего?

Алфимов:

- Сегодня много спрашивали у Владимира Владимировича и про Китай. 40 лет реформам. Что за реформы? Как бы ни печально было это признавать, там очень неплохо, рост хороший.

У нас звонок.

Вадим:

- Мне кажется, что вопрос о повышении пенсионного возраста и НДС – это не столько экономический, сколько политический вопрос. Дело в том, что сейчас, насколько я понимаю, у экономического блока одна задача – собрать как можно больше денег, через какое-то время все эти деньги забабахать в национальные проекты. Действительно, резко возрастет ВВП. И после того как в течение нескольких лет будет мощнейший рост ВВП, обусловленный вот такими инвестициями, дальше будет решаться политический вопрос о дальнейшем пребывании Владимира Владимировича у власти.

Кричевский:

- Вадим, вы слышали о том, что я сказал, что бюджет в экономике страны – это около 20%?

Вадим:

- Да, я это слышал.

Кричевский:

- А теперь представьте, от 20% рост даже на 5%, насколько вырастет экономика? На 1. Плюс 1%, когда у вас вся страна встанет на дыбы, это не наш метод.

Вадим:

- Метод, может быть, и не наш. Но, во всяком случае, метод экономического блока, метод политиков наших.

Кричевский:

- Нет.

Вадим:

- Посмотрите, рост ВВП при строительстве Крымского моста был? Был.

Кричевский:

- Куда эти деньги можно направить? Вот говорят о демографии. Давайте погашать четверть или половину ипотеки молодым семьям при рождении второго, третьего, четвертого ребенка. Главное для русского молодого человека – крыша над головой, а потом все остальное.

Алфимов:

- Поговорим о Китае.

Кричевский:

- В Китае, если выдвигали лозунги, например, «Шире социалистическое соревнование», то тут же предлагали автоматически следующий. Вдох – и потом выдох идет с конкретными вариантами решения поставленной проблемы, поставленного лозунга. Россия – чемпион мира по описанию ситуации и по диагнозу. Самый простой диагноз - «шеф, все пропало». У нас говорят: надо развивать высокотехнологичные отрасли и пр. Да это лозунг. А как вы себе это представляете? Вы представляете это так, что вы приходите в Яндекс или еще куда-то и говорите: что вам нужно? Вы разговариваете лозунгами, и эти лозунги остаются.

Открою страшную, позорную тайну. После пресс-конференции Владимира Путина у меня телевизор продолжал работать. Я тут же попал на ток-шоу на одном из федеральных каналов. Меня хватило на 5 минут. Президента я смотрел несколько часов, а тут меня хватило буквально на несколько минут. Потому что опять пошли анамнезы, опять пошли диагнозы и опять пошли лозунги.

По поводу Китая. Начало реформ действительно случилось в конце 78-го года, когда в провинции Сычуань предприятиям разрешили продукцию, изготовленную сверх плана, реализовывать по свободным рыночным ценам. Ввели новый порядок в отдельно взятой провинции и стали следить, что из этого получится. Через 4 года эксперимент в масштабах одной провинции признали удачным. И всю эту систему распространили на всю китайскую экономику. Кстати говоря, ровно то же самое в 53-м году предложил пленум ЦК партии в плане улучшения ситуации в советском сельском хозяйстве. Это сельхозреформа, предложенная Георгием Маленковым. Но ее предлагал господин Хрущев, потому что он был ответственным за сельское хозяйство. Это в итоге не сработало, и очень быстро на этой и других мерах поставили крест, потому что Хрущеву нужна была гигантомания, Хрущеву нужно было закрепиться на партийном и советском троне. Хрущеву нужно было уничтожить память о Сталине. И первое, что тогда произошло, это в самом начале 54-го года освоение целины, которое в итоге превратилось в то, что огромные средства и ресурсы были выброшены фактически на ветер, и уже через 10 лет до 30% посевных площадей превратились в пыльные бури.

Так вот, по поводу Китая. Что касается социальных показателей. В 80-90-е годы среднегодовые темпы инфляции составили 7% роста. В России в первое десятилетие реформ (1991-2000 г.) – 276%. У нас только за 92-й год инфляция составила 2709%.

Конечно, был определенный перекос по оптовым ценам. Скажем, рыночные цены по стали, по металлам в 3 раза превосходили государственные вследствие этих китайских реформ. И для того чтобы наскоком попытаться изменить систему, Китай в 1988 году отпустил оптовые и розничные цены. Ровно то же самое, что сделал господин Гайдар в 92-м году. Через 4 месяца после того как встало потребительское и промышленное кредитование, после того как люди начали массово сметать абсолютно все товары с прилавков, потому что цены начали расти, так же как в Советском Союзе, от этой части реформы отказались и вернули все на круги своя. Активная приватизация в Китае началась через 20 лет после начала реформ, в середине 90-х. И то она была настолько аккуратно проведена, что в 2007 году удельный вес китайских госпредприятий в китайской экономике составлял 30%. Хотя значительная часть малых предприятий была создана с нуля, и создана частным образом.

Чтобы не было сравнений: вот в Китае было сделано так, а в Советском Союзе, в России было сделано иначе… Я уже говорил о том, что господин Чубайс никогда не скрывал, для чего он проводил так называемые реформы.

Анатолий Чубайс в интервью Financial Times в 2007 году сказал: «У коммунистических руководителей была огромная власть – политическая, административная и финансовая. Они были неизменно связаны с Коммунистической партией. Нам нужно было от них избавляться. У нас не было на это времени, счет шел не на месяцы, а на дни. Мы не могли выбирать между честной и нечестной приватизацией, потому что честная приватизация предполагает четкие правила, установленные сильным государством, которое может обеспечить соблюдение законов. В начале 90-х у нас не было ни государства, ни правопорядка».

Алфимов:

- Я так понимаю, что в Китае таких вопросов не стояло, что касается приватизации.

Кричевский:

- В Китае до сих пор продолжаются антикоррупционные расследования по итогам приватизации. Уже очень многих посадили, а кое-кого расстреляли.

Алфимов:

- У нас на связи Михаил.

Михаил:

- На пресс-конференции В. Путина, по-моему, ничего не было про малый бизнес. И это меня очень сильно настораживает. Потому что для меня малый бизнес – это мой малый бизнес. Я не понимаю, почему устанавливаются штрафные санкции, одинаковые для огромных предприятий и для малого бизнеса.

Кричевский:

- А меня очень сильно напрягло то, что не было ни слова по поводу социальной справедливости. Обо всем – об образовании, здравоохранении, о справедливом распределении доходов. О том, что нужно максимально уменьшить любое давление, за исключением необходимого контроля на тот же бизнес, в первую очередь малый бизнес, - об этом ничего не было сказано. Не было сказано о демографии и о многих других вещах, которые имеют непосредственное отношение к жизни простых людей. Нет доверия – нет и роста.

Алфимов:

- Не спрашивали, поэтому и не было сказано.