Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+5°
Boom metrics
Общество23 августа 2016 23:23

Петр Первый поцеловал уста отрубленной головы любовницы. Которую сам и повелел казнить

8 февраля 1725 г. скончался просвещенный император-реформатор, поднявший Россию на дыбы
Картина художника Сведомского. Мария Гамильтон перед казнью.

Картина художника Сведомского. Мария Гамильтон перед казнью.

Вступив в должность президента Российской Академии наук, княгиня Екатерина Дашкова устроила ревизию. И обнаружила … перерасход спирта. Экономная княгиня завела следствие. И дозналась, что спирт «утекает» в подвал Академии, где стоит секретный сундук с отдельным охранником. Сундук вскрыли в присутствии президента Академии. Дашкова вскрикнула от ужаса. На нее смотрели… две отрубленные головы. О страшной находке тут же известили Екатерину Вторую. Государыня и весь двор были поражены красотой заспиртованных голов, которую не смогло исказить время.

Но кто эти несчастные?

Долго шло следствие, пока не установили хозяев голов: двора императрицы Екатерины I фрейлина Марья Даниловна Гамильтон и камергер Вильям Иванович Монс.

Фрейлина Гамильтон была первой красавицей при дворе Петра I. Принадлежала к славному шотландскому роду. Предки осели в России еще при Иване Грозном, верно служили царям. Сама Марья Даниловна доводилась племянницей знаменитому вельможе А.Матвееву.

Государь любил красивых женщин, хотя все увлечения и были мимолетны. Супруга вынуждена была считаться с интрижками Петра. Впрочем, и сама императрица имела бурную молодость. Миловидная шведка Марта (или латышка, сведения разнятся) вышла замуж за шведского драгуна.В боях досталась фельдмаршалу Шереметеву. Тот вскорости уступил наложницу всесильному князю Меншикову, фавориту Петра. Князь долго скрывал красавицу от любвеобильного царя. Но как-то в буйном застолье похвастался. Так Марта перекочевала к Петру. Да так и осталась под именем Екатерина Алексеевна.

Чтобы ублажить нового «хозяина», царица привечала соперниц, приближала к себе. Так стало и с Гамильтон. Екатерина дарила ей наряды, драгоценности, назначила даже первой в России камер-фрейлиной.

Какое-то время у Гамильтон не было опасных соперниц при дворе. Но ветреный Петр охладел и к ней. Марья Даниловна разделила судьбу Анны Монс, Матрены Балк, Анны Кремер, княгини Кантемир и многих других любовниц самодержца. Современники утверждали, что только любовь к Екатерине Алексеевне оставалась у Петра неизменной. Да и то благодаря поддержке хитроумного Меншикова, прежнего ее хозяина.

Гамильтон горевала недолго. Новым любовником стал красивый статный парень Иван Орлов. Денщик Петра. Для интимных свиданий парочка выбирала тенистые аллеи Летнего сада. Благо, в ту пору сад был закрыт для людишек «в серых кафтанах, а паче с бородами.» Неудивительно, что он стал местом любовных встреч многочисленных придворных, не отличавшихся строгими нравами.

290 лет назад скончался просвещенный император-реформатор Петв Великий, поднявший Россию на дыбы.

290 лет назад скончался просвещенный император-реформатор Петв Великий, поднявший Россию на дыбы.

Черная кошка пробежала между возлюбленными в 1716 году¸ когда фрейлина и денщик в обширной свите своих хозяев отбыли за границу. Путешествие длилось более полугода. Быстро летело время в непрерывных пирах, которые устраивали в честь русского царя иностранные правители. Оставались за спиной Либава и Данциг, Копенгаген, Гамбург и Амстердам, Париж и Гаага… Но все тяжелее было на душе у Гамильтон. Любовник после каждой царской попойки оскорблял ее всяческими непотребными словами, заглядывался на других красавиц. В отличие от Петра, который никогда не бил свою Катерину, пьяный денщик все чаще стал распускать руки. Но фрейлина продолжала его любить. Чтобы удержать, отдавала свои деньги, драгоценности. А когда они кончились, положила страшный грех на душу. Утащила золотые червонцы государыни.

На что не пойдешь ради любви. Но тщетными были усилия. Орлов стал навещать генеральшу Чернышову, знаменитую «Авдотью бой-бабу», как прозвал ее сам Петр. Государь к тому времени дал Авдотьюшке отставку и сметливый Иван вновь ринулся по его следам.

Встречи Орлова с беспутной Авдотьей участились по возвращении царского двора в Россию. На коленях просила Марья Даниловна своего возлюбленного не ходить к бой-бабе. Денщик только смеялся в ответ. И тогда терзаемая страшной ревностью фрейлина пустилась на хитрость. Ставшую для нее роковой.

В очередной визит Орлова, налив ему кофию, поведала Гамильтон под страшным секретом тайну, якобы услышанную ею от самой матушки-государыни. «Один денщик говорил с Авдотьей Чернышовой: кушает-де царица воск, от того у нее на лице угри.»

Холодным потом вмиг покрылся Иван. Из денщиков только он хаживал к Авдотье. За такие хулительные слова про угри и воск голова тут же слетит с плеч. Со страхом стал выпытывать имя денщика, вдруг кто другой клеветал на царицу. Но фрейлина отмалчивалась. Шатаясь, покинул Иван покои любовницы, даже кофий не допил.

Та же, ослепленная ревностью, начала нашептывать знакомым, что о противоестественной страсти царицы есть воск говорил с Авдотьей Иван. Простодушная фрейлина надеялась таким образом отвадить денщика от соперницы, а разлучницу погубить. Но сама попалась в смертельную ловушку.

За несколько дней сплетня про воск и угри широко разлетелась по двору и достигла ушей денщика. Чтобы избежать пыток и топора палача, перепуганный Орлов примчался к Екатерине. Бросился ей в ноги: «Помилуйте, матушка-государыня! Не возводил я напраслины на Вашу светлость, не молвил с Чернышовой о воске…»

Изумленная Екатерина, впервые услышав про воск (который она, разумеется, и не думала кушать), немедля призвала свою камер-фрейлину. Та долго упорствовала. Но под тяжелой рукой властной государыни вымолвила наконец: «Затеяла я по злобе на Орлова напрасно…»

Фрейлину бросили в крепость. В Тайном Приказе (политическая полиция, предок КГБ) спешно завели следствие по делу «девки Марьи Гамонтовой». На допросах и раскрылось страшное преступление, перед которым бледнели и кража золотых червонцев с драгоценностями у императрицы и сплетня про угри. Камер-фрейлина… трижды была брюхата. Двух младенцев загубила еще во чреве, а третьего родила и задушила тут же собственными руками.

Петр I тут же взял следствие в свои руки. Чтобы развязать бывшей любовнице язык, назначил пять ударов кнутом.

Откуда такой интерес у государя к незначительному, на фоне тогдашнего заговора царевича Алексея и прочих государственных измен, делу? Подумаешь, скрыла грех, сделала подпольные аборты!

Результатом вольных нравов той поры (и отсутствия надежных противозачаточных средств) было множество незаконнорожденных детей в России. Матери, чтоб избежать позора, душили их, выбрасывали в глухих местах, обрекая тем самым на смерть, подбрасывали соседям. В таком случае ребенок навсегда становился рабом, холопом, крепостным. Чья бы благородная кровь не текла в его жилах. Таких «зазорных детей» (их еще официально называли в бумагах матерным словом, которое по известной причине мы не можем здесь воспроизвести) не брали на царскую службу и вообще, по словам современника, «не ставили честными людьми» Клеймо незаконнорожденного не стиралось до самой смерти.

Петр I решительно выступил против векового обычая. К тому же он думал о будущих солдатах. Ровно 300 лет назад монарх издал строгий указ. «В Москве и других городах при церквах, у которых пристойно, при оградах сделать гошпитали… Избрать искусных жен для сохранения зазорных младенцев, которых жены и девки рождают беззаконно и стыда ради отметывают в разные места, от чего оные младенцы безгодно помирают, а иные от тех же, кои рождают, и умерщвляются. Для того объявить указ, чтоб таких младенцев в непристойные места не отметывали, но приносили бы к вышеозначенным гошпиталям и клали тайно в окно, чрез какое закрытие, дабы приносящих лица не было видно. А ежели такие незаконнорождающие явятся, в умерщвлении тех младенцев, оные за такие злодейственные дела сами казнены будут смертию.»

Как видим, тайна матери подкидыша гарантировалась. Но ни это, ни страх лютой смерти не останавливал. Время от времени даже в царском дворце находили мертвых младенцев. Слухи блуждали всякие. Упоминалась и Гамильтон. Но преступниц не находили. И вот, наконец, удача!

Петр I лично посетил допрос с пристрастием. Его интересовало, от кого были зачаты младенцы и ведали ли отцы о душегубстве? Под пытками Гамильтон заявила, что отец один - Орлов. О детях он не догадывался, ибо она под широкими платьями скрывала от всех брюхо свое. Двух вытравила снадобьями, взятыми у дворцового лекаря «от запора». Третьего, мол, не давила собственноручно, как донесла на допросе служанка Катерина. Он сам упал и разбился. Насмерть.

Царь назначает новую пытку. Он ждал оговора Ивана Орлова. Как соучастника. Этим Марья Даниловна могла облегчить свою участь. Но и под ударами кнута та твердила - Иван ничего не знал.

И вот приговор государя: «Девку Марью Гамонтову, что она с Иваном Орловым жила блудно и была от того брюхата трижды и двух ребенков лекарствами из себя вытравила, а третьего удавила и отбросила, за такое душегубство, а так же она же у царицы государыни Екатерины Алексеевны крала алмазные вещи и золотые червонцы, в чем она с двух розысков повинилась, казнить смертию.

В тот же день обреченную заковали в железо. Ивана же Орлова из крепости освободили.

Потянулись тягостные дни в темнице. Страдания фрейлины возбудили жалость в царице. Она ведь тоже женщина. Видя, как муж медлит с казнью, Екатерина приложила все старания, чтобы добиться помилования Гамильтон. Понадеявшись на старинный обычай: «Когда царица или царевна били челом царю, он по их прошению все доброе чинил, от бед и смертей освобождал.»

На этот раз не помогло.

14 марта 1719 года на Троицкую площадь вывели очередную партию осужденных. Гамильтон взошла на эшафот в белом шелковом платье с черными лентами. Приблизился царь. Гамильтон пала на колени, моля о пощаде. Петр простился с ней, поцеловал, что-то шепнул на ухо палачу. Толпа возликовала: «Всемилостивейшее прощение!» Царь отвернулся. Сверкнул топор…

Петр поднял голову красавицы, дважды поцеловал и стремительно покинул площадь, не дождавшись конца казней.

Голову Гамильтон по его приказу поместили в спирт и отдали в Академию наук. Позже к ней присоединили голову красавца Монса. Бывший денщик царя, брат любовницы Петра Анны Монс стал любимым камергером царицы Екатерины и … любовником. Как выявило следствие, греховная связь Монса и супруги царя длилась 7 лет. Петр приказал отрубить ему голову и не разговаривал с любимой женой почти до самой своей смерти.

Со временем о заспиртованных головах забыли. И лишь спустя 60 лет несчастную пару обнаружила Дашкова.

Но почему так жесток и непреклонен был Петр, продержав бывшую свою любовницу в кандалах долгих 4 месяца, пыткам подвергнув? Ведь в любой момент мог помиловать. Все было в его власти. Избегали ж иные злодеи казни за более страшные преступления. Отчего на сей раз самодержец не преступил закон?

Поговаривали, что ребенок, задавленный фрейлиной, на самом деле был от Петра.

Но что же шепнул царь палачу в последний миг жизни Гамильтон? Приказал не дотрагиваться до тела фрейлины, чтобы не осквернить его. Потому сам и поднял голову.

… Екатерина Вторая, полюбовавшись головой красавицы, велела закопать ее.

Жестокий век, жестокие сердца…